Этот город берет в плен с самого первого мгновения: он пленяет своими площадями, которые тут же рассыпаются на веер улиц. И каждая из них манит, обещая раскрыть настоящее лицо Парижа. Но Париж всегда был многоликим и изменчивым. Недаром классик французской и мировой литературы, Шарль Пьер Бодлер однажды сказал о Париже, что он «меняется быстрее, чем бьется ваше сердце».
Столица Франции за полторы тысячи лет впитала в себя характер страны. Париж – это все французское: шарм, остроумие, вежливость, неторопливость, раскованность и тщеславие. Вот только скупость ему не к лицу. Можно наблюдать, например, такую сценку. После крестин хозяин и гости подробно обсуждают, кто сколько сдал денег. Выясняется, что в общей сложности событие обошлось всего в три тысячи франков, тогда как «какие-то там Шомон» потратили 22 тысячи. Хозяин горд: «Хорошо уложились».
Французы ходят друг к другу в гости, при этом все учитывается – кто, что и сколько принес. Но чаще они собираются «на стороне». Если вам повезет когда-нибудь оказаться в ресторане в компании французов, то вы можете стать свидетелями интересного спектакля. Вообразите: вечеринка на исходе, пора расплачиваться – у всех кислые физиономии. Вдруг один встает и говорит: «Я угощаю!». Всеобщее оживление. Его начинают поздравлять, ободрять, при этом каждый делает вид, что хочет достать из кармана свое портмоне. «Но, но, но! – пресекает их благородный порыв угощающий. – Я знаю, что делаю. Я знаю, на что иду. Гарсон! Еще бутылку «Шабли» и порцию омаров». Праздник продолжается.
Французы – актеры. Они «играют роль» с XVII века, а именно с того момента, когда Людовик XIV объявил, что государство – это он, а Париж – центр мира. Эпоха абсолютизма, превратив феодала в придворного, поставила его в полную зависимость от монарха. Если раньше личное богатство добывалось мечом и шпагой, то теперь приходилось уповать на милость короля. А король был милостив только к тому, кто принимал его правила игры. Блеснуть остроумием, завоевать симпатию женщин (а женщины при Луи, как известно, задавали не только моду, но и политику) – только такой кавалер, или как говорили «кавалер во всех отношениях», мог рассчитывать на социальный успех.
В это время, возможно, и сформировался человек нового типа – улыбчивый, элегантный и обаятельный. Современный француз это впитывает с молоком матери. Оказавшись в обществе, он вспоминает (если он когда-нибудь об этом забывал), что он – потомок Ришелье и Вольтера и начинает излучать обаяние.
Один парижанин на «чисто русский вопрос», что нужно для полного счастья, ответил (обратим внимание на очередность): «Для счастья необходимо хорошо есть, хорошо спать и хорошо заниматься любовью».
Однако не будем забывать, что это всего лишь игра. Все та же «comede francaise». В книге французского писателя и драматурга, лауреата Нобелевской премии, Ромена Роллана «Жан-Кристоф» есть любопытная фраза, приоткрывающая занавес этого французского «театра». «Немцы внешне ведут себя, как все, но им позволено думать свободно, — говорит Жан-Кристоф (сам немец, но проживает в Париже). – Французы же вроде бы раскованы и индивидуальны, но думают, как все».
Чем ближе узнаешь этот народ, тем больше убеждаешься, что это так. Француз всегда контролируют свое «я», поскольку любая ошибка может губительно сказаться на его карьере. А карьера здесь едва ли не самое главное в жизни. «Пробиться, во что бы то ни стало», — эти слова, сказанные папашей Горио, глубоко сидят в сознании каждого француза. Пробиваться методично, с трудом, выдержкой и огромным терпением.
Школьный преподаватель, человек уже немолодой, который ежедневно преодолевал путь из пригорода в Париж – 400 км – на своем стареньком «Рено», потому что в Париже выше зарплата. Да и уважение коллектива, в котором он трудится уже 30 лет, так сказать «реноме», что-нибудь да значит.
Другой преподаватель, на сей раз из России, поведал о том, как он приехал в Париж по приглашению – читать лекции по теме «Французский плутовской роман». Оказавшись среди студентов, он вдруг как-то неловко себя почувствовал: молодежь буквально пожирала его глазами. После лекции одна из студенток подошла к нему: «Понимаете, — деликатно сказала она, — вы несколько странно одеты. Вы одеты демоде». Быть одетым «демоде», не по моде, для респектабельного человека (а хороший преподаватель со стажем – человек весьма респектабельный, ибо получает не менее 19 тысяч франков в месяц, то есть порядка $2700) – в высшей степени странно. Если у нас встречают по одежке, то здесь по одежде встречают, затем ее обсуждают и делают выводы о вашем положении в обществе.
Кстати, во Франции очень важно уметь правильно обращаться к vis-a-vis. Тот же преподаватель из России сетовал, что попал в довольно щекотливую ситуацию только потому, что обратился к своей давно знакомой коллеге со словами: «Можно я вас буду называть «мадам Люси?» «Ни в коем случае!» — замахала она руками. – Так обращаются к хозяйке публичного дома. Надо называть полное имя и фамилию». Это касается не только женщин. Если вы обратитесь к мужчине только по имени, то он может посчитать, что вы принимаете его за… журналиста. Не успеете вы произнести «мсье Пьер», как он тут же внесет поправку: «Простите, я не журналист». Любопытно, на родине плутовского романа только по имени называют представителей двух самых древних профессий.
Французы женятся в основном после 30 лет, то есть «встав на ноги». Согласно статистике в среднем по стране распадается лишь чуть более 30% семей, во многих пара-тройка детишек. Существует тенденция к увеличению роста рождаемости. Неплохой показатель для европейской страны. Воспитанием занимаются в основном отцы, которые трепетно относятся к детям. На плечи женщины ложится домашнее хозяйство.
Лет 15-20 назад французы «принципиально» не говорили по-английски, но сейчас его знают почти все. Американизация проникла и во Францию. Под ее натиском не устоял даже такой оплот национальной субкультуры, как «Мулен Руж»: половина программы – канкан, половина – «ковбойские разборки».
Но парижане довольно прохладно относятся к американцам, англичанам и немцам. С особой симпатией они относятся к русским. Если вы знаете два-три десятка французских слов, то Париж для вас – открытый город. Несмотря на то, что Интернет проник во все уголки Европы, французы любят читать, в том числе классическую литературу. Парижане, как и россияне недавно, — самый читающий народ в мире.
Возможно, прав был Томас Джефферсон, третий американский президент: «Париж – это вторая родина для каждого человека».
Фото: Ольга Крюкова